Бобочки! У бабочки всего лишь день, Последний день, чтобы влюбиться и умереть, Но она сидит в закрытой банке, Из неё можно только смотреть Как улетают далеко Все кто был с нею рядом… Бабочка долбится в стекло – Ей больше ничего не надо. У девочки всего лишь день, Последний день, чтобы влюбиться и умереть, Но она сидит в больнице у окна, Из него можно только смотреть, Как убегают далеко Все кто был с нею рядом… Девочка долбится в стекло – Ей больше ничего не надо! Свобода придёт к ним лишь со смертью, Хотите верьте – хотите не верьте… Но ещё не поздно освободиться – Разбить банку, сбежать из больницы! Чтобы умчаться далеко, С теми кто будет рядом… И это сладкая свобода, А больше ничего не надо!
Ты уходишь, а Менестрель берёт в руки лютню. Пальцы прижимают аккорд, он смотрит в огонь. Ты запомнил слова той песни надолго… ...
«Давай уйдем на заре, на восход, на закат - все равно. Я устал седеть и стареть, я устал обращать жизнь в вино. Пока птица поет, пока странник идет, этот мир будет жить, этот мир не умрет. Пока цель высока, пока вера крепка, будет правда сильна и дорога легка. Давай умрем на войне, защищая последний приют. Гордо стоя спина к спине, мы погибнем в неравном бою. Пока сталь холодна, пока верность ценна, будет бой до конца и победа честна. Пока знамя в руках, будет гибель легка, а застывшую кровь просто смоет река. Давай останемся здесь сохранять беспокойный очаг. Будут чахнуть плащи на гвозде, а мы будем грустить при свечах о прожитой весне, о бездарной войне. Будут пальцы бродить по жестокой струне, и, очнувшись в бреду по дождливой поре, я скажу: А давай мы уйдем на заре.»